Новая инквизиция - Страница 46

– Есть кто живой?

Тишина. Ни звука. Она прошла коридором, вторая дверь тоже не заперта. Лучик фонаря увяз во мраке. Обширное помещение. Ряды столов, отвратный запах… Морг.

Синявская осветила выключатель у двери, протянула к нему руку… Щелчок. Свет не зажёгся.

* * *

По переезду медленно грохотал бесконечный товарняк – голова и хвост состава скрывались где-то в серой мгле.

Юзеф выругался. Он ненавидел задержки, не зависящие от него. Сказал Леснику:

– Что ты думаешь о Синявской? Интересная картинка складывается с её участием. Сначала она выдаёт тебе и Крокодилу (вернее, если соблюдать хронологию, – Крокодилу и тебе) непонятно куда уводящий список. Теперь – ночной звонок, так вовремя оборванный. Полный расчёт, что ты немедленно двинешь в морг – и едва ли успеешь кого-либо известить… Что, если она повторяет вариант, удавшийся с Крокодилом? Тот считал её за свою и мог расслабиться.

– Я думал, что она просвечена до печёнок…

– Видел я, как отступаются верные, и смущаются праведные, и тьма покрывает землю, и мрак – народы, – процитировал Юзеф. – Дай ещё раз взглянуть на этот её список…

Лесник вытащил из кармана сложенный лист, развернул, протянул Юзефу и увидел – не то. Отрывок из реферата Крокодила… Хотел убрать – обер-инквизитор остановил упреждающим жестом:

– Подожди, подожди…

Быстро, по диагонали просмотрел текст. Задержался на выделенном абзаце, прочитал внимательно. И – задумался. Задумался над совершенно, по мнению Лесника, бессмысленным отрывком непонятно зачем проведённого исследования…

Наконец мелькнула последняя цистерна состава. «Дискавери» Юзефа рванул под ползущий вверх шлагбаум.

– Как думаешь, зачем Крокодил (или не Крокодил?) выделил этот фрагмент?

– Понятия не имею… Хотя текст любопытный. Трижды стрелял некий Мочидловер в командира Волынского полка – и ни слова, что убил или ранил, что вообще попал…

– Встречал я уже эту фамилию, – задумчиво сказал Юзеф. – Была у одного моего знакомого… очень давно… такая присказка: «хватит Моню Мочидловера изображать». В том смысле, что не стоит заниматься прекраснодушным идеализмом. Вот только и Крокодил, и библиотекарша никак того человеком и его присказку знать не могут.

Леснику стало зябко. Заявление о том, что кто-то владеет информацией, которой владеть не должен, в устах Юзефа легко может превратиться в приговор – окончательный, без кассаций и апелляций.

– Может, на Волыни было раньше Мочидловеров, как в Великороссии Ивановых? – предположил Лесник. – Черта оседлости, как-никак…

Юзеф ничего не ответил. Они подъехали к главному входу больницы Семашко.

* * *

Люся отшатнулась – в синюшном лучике фонарика лицо трупа казалось ещё мертвее. Трудно быть мертвее мёртвого – но так оно и было. Труп Люсю не заинтересовал – какая-то старушка, ничего сенсационного, жила-жила и померла, случается с людьми такое…

Журналистка пошла дальше вдоль длинного ряда столов, подсвечивая и ругаясь про себя: что за средневековье – держать трупы вот так, вповалку? Во всех нормальных странах давно стоят в покойницких многокамерные холодильники.

Крохотный фонарик слабел на глазах, она продвигалась почти ощупью, низко нагибаясь над столами. Осветила очередной – простыня откинута, рот мертвеца изломан застывшим оскалом.

Отвести луч фонарика Синявская не успела – тело медленно и беззвучно стало принимать вертикальное по ложение.

Глава четвёртая

Что Юзеф прибыл в Царское не в одиночку, Лесник понял сразу.

Кто-то прикрывал спину обер-инквизитору, и кто-то донёс о драке на улочке, и кто-то, в конце концов, должен был проверить на предмет «клопов» и прочих вредных насекомых дом, где они вели столь откровенные разговоры. Парни из службы внутренней безопасности, которой по совместительству руководил сам Юзеф…

Но это вспомогательные силы. Цепь лучников перед тяжеловооружённой фалангой. А в фаланге всего два человека: Лесник да Юзеф… Потому что ребятам из безопасности матёрого тенятника не взять – не тому их учили. А к людям, причастным к исчезновению Радецки и его персика, Юзеф их не подпустит. Разве что к шестёркам-исполнителям, к незадачливым Тузику и Чихарю (вот уж кому не повезло так не повезло).

И неважно, что персик быстро возвращён. Побывал в чужих руках – значит, Юзеф будет давить эту линию до конца.

Их оказалось четверо – бойцов, подъехавших к больнице на фольксвагене-фургоне. Молодые, коротко стриженные, чем-то неуловимо одинаковые, хотя никакой униформы солдатам Инквизиции не положено.

На инструктировавшего их Юзефа парни смотрели с явным восхищением. За кого, интересно, они принимали обер-инквизитора? За крутого мафиозного пахана? Лесник никогда не интересовался сложившимися внутри безпеки. порядками, но подозревал, что эта четвёрка до конца не понимает, чем занимается… И дезертирство любого из них лишних хлопот не причинит. Ренегата найдут и уничтожат.

Измена любого внештатника (например – той же Синявской) тоже проблемой не станет. Мало ли сейчас негосударственных структур, собирающих информацию о чем угодно… Сила Новой Инквизиции – во всеобщем убеждении, что её давно нет, что осталось со средних веков лишь слово-пугало… Противники инквизиторов и не подозревают об их существовании – до самого конца. Своего конца.

Но вот Радецки… Полевой агент, прекрасно знающий, чем, как и, главное, кем занимается Инквизиция…

…Они прошли через приёмный покой – Лесник, Юзеф и двое его бойцов – двое других укатили, получив новые инструкции.