Новая инквизиция - Страница 31

К оглавлению

Попытка пожать плечами – новый взрыв боли – торопливое кивание. Дальше стало легче – Пашик хорошо уяснил правила игры.

– Сегодня?

Голова завертелась так, словно всю жизнь мечтала о карьере пропеллера.

– Вчера?

Частота киваний сделала бы честь любому дятлу.

– Он сейчас здесь?

Да!!! – просемафорила голова.

– Сейчас будешь говорить словами. Условия те же. Любой крик станет предсмертным. И быстро, не задумываясь!

Голову Пашика выдернули из угла, липкий от слюны кляп улетел к дальней стене.

– Кто принёс? Имена, быстро!!

Пашик говорил, захлёбываясь словами…

Через пять минут картина прояснилась.

Можно, конечно, лгать и при таком, жёстком варианте экстренного потрошения – но для этого, кроме незаурядной воли и спецподготовки, надо иметь и заранее продуманную легенду. У Пашика не было ни первого, ни второго, ни третьего. А соврать экспромтом, когда за малейшее промедление в ответах наказывают, – невозможно. Шприц с «правдорезом» Лесник даже не стал доставать – принёс его на случай допроса в людном зале.

Правда, настоящих фамилий двух автоворов Пашик и сам не знал. Но это неважно, достаточно кличек и телефона одного из них (первый «нумер» зачастую наводил воров на конкретные машины). Причём, понятно, постоянных поставщиков ждало другое обхождение, чем тащивших случайную поживу ханыг.

Теперь стоило немного поиграть в «доброго следователя», забрать персик, а напоследок напугать придурка так, чтобы не смел и думать о мести и тому подобных глупостях… Программу эту Лесник успел выполнить лишь отчасти.

– А ты действительно жадный, Павел Аврельевич… Где это видано – за жалких полсотни баксов лупить по голове живого человека? Да ещё гадостью всякой норовишь опрыскать, как таракана… Я что – таракан?!

На этом вопросе Лесник подпустил металла в голос – клиент по привычке отчаянно замотал головой (рука его до сих пор пребывала в болевом захвате).

– Ладно, Павел Абрамович, веди в закрома и отдавай шарманку. Моя лошадка без неё скучает, и смотри…

Он осёкся и пихнул Пашика в сторону – так, чтобы открывшаяся дверь заслонила их. По коридору кто-то шёл – к винохранилищу. Шаги уверенные, не торопливые и не подкрадывающиеся… Дверь распахнулась.

– Пашик, ты здесь? – голос Копыта. – Там у нас проблема нарисова…

Дверь захлопнулась за вошедшим, и Лесник прислонился к ней спиной.

– В чем проблема? – поинтересовался он.

– Ни хрена себе пельмень … – констатировал Копыто, оценив мизансцену. – Я пойду, ладно? А вы тут уж сами, по-семейному…

Хладнокровный парень, подумал Лесник, и нормальным языком вполне владеет… Он был благодарен менеджеру за предупреждение, – хотя, конечно, и без него не попался бы в ловушку, насторожённую совсем на другую дичь.

– Погоди, сейчас все вместе пойдём, – сказал Лесник. – Будь другом, принеси со стола мой «компак», у меня руки заняты…

Копыто выполнил приказ не сразу – по дороге нагнулся над гориллоидом, покачал головой…

– Жить будет, – успокоил Лесник. – Череп, как бильярдный шар, – сплошная кость.

Возвращаясь с «классным компухом», менеджер сказал, обращаясь к Пашику:

– Говорил я тебе, кабан жадный, завязывай с этим бизнесом, пока самого не повязали.

– Да… Ты… Бля… Сам… – осмысленностью и связностью ответ бармена не отличался.

– Засунул бы ты язык в задницу, – дружески посоветовал Копыто. – И задница будет чище, и язык целее…

Пашик совету последовал. В фигуральном, естественно, смысле.

А Лесник вдруг почувствовал, что ему до смерти надоела вся беготня, стрельба, задержания и экстренные потрошения. Ему захотелось пнуть по жирному седалищу жадного кабана, и уйти отсюда, плюнув на все, и выйти из подвала на чистый воздух, и вдохнуть полной грудью… Он поймал себя на том, что уже отводит ногу для смачного пинка – и замотал головой, отгоняя наваждение. Виски ломило. Душно тут у них, ни окошек, ни вентиляции…

– Пошли, – сказал Лесник. – Все втроём. За моим музыкальным центром. И советую – прежде чем сделать что-нибудь глупое, вспомните, какая мизерная в этой стране пенсия по инвалидности.

– Пашик что-то решил вернуть, – подивился Копыто. – Все чудесатее и чудесатее…

Поднявшись обратно в зал, Лесник постоял, прислушиваясь к звукам из подвала (включившийся в голове фильтр отсекал музыку и голоса посетителей). Вроде все в порядке – «нумера» переругиваются, не помышляя о погоне и мести. Доносились обрывки визгливых реплик Пашика: «Да он… как вошёл… да что, бля, мне… я те не Матросов, на хрен…» Первый «нумер» оправдывался перед вторым. Любопытно – но уже совсем не важно.

В холщовой сумке лежал персик, по виду целёхонький и живёхонький, совместно с «наладонником» и двумя бутылками вина, прихваченными как компенсация морального ущерба. Можно уходить…

В зале пульсировала музыка. Группа «Фаги», безошибочно определил Лесник. Голос Фагота, пропущенный через фильтры и микшеры, превратился в хор подвывающих монстров:

Кругом июнь
Палящий зной
На предков плюнь
Пойдём со мной…
Сомненья прочь!
Я поведу —
Туда, где ночь
Зажжёт звезду…

И кто произвёл Фагота в сатанисты? – недоуменно подумал Лесник. Исключительно сам себя. Вытатуировал на щеке летучую мышь да эпатирует публику перевёрнутыми распятиями… Ну и серу жжёт на концертах – первым рядам то ещё удовольствие. Только это все антураж, а сами тексты песен достаточно бессмысленные, вполне подходящие для попсовых шлягеров. Но сакральный смысл? Хм… Ночь – прочь, июнь – плюнь, палка – галка… Очередная пустышка.